Серия «Знаки» Егора Заики сделана фотографом на территориях бывших лагерей смерти нацисткой Германии, концентрационных лагерей и их окрестностях. На снимках - ландшафты, фрагменты новой инфраструктуры, возникшие на месте мучительной гибели миллионов, обнаруживают под собой память о катастрофе и диссонируют с историей места. Несмотря на то, что время может изолировать нас от ужаса произошедшего, “Знаки" предлагают нам интегральный взгляд на историю: насколько отделяет нас от прошедших событий тот факт, что мы находимся в настоящем? Фотографии художника стирают грань между трагедией и обыденностью, историческим артефактом и сиюминутным переживанием, прошлым и настоящим.
В наше насыщенное визуальной информацией мультимедийное время мы осознаем, что прошлое «написано» в двух измерениях, а его цвета – черный, белый и серый. Постепенно оно насыщается интенсивными красками, координатами, и превращается в трехмерное полноценное настоящее, в котором присутствуют запахи и температура. В этот самый момент настоящее сжимается до пикселей, чтобы предстать перед миром как неупорядоченное, не имеющее измерений будущее.
По фильмам и архивным фотографиям, бетонным памятникам и графичным силуэтам из колючей проволоки мы представляем себе первую часть двадцатого века как время, наполненное ужасающими зверствами и погруженное во мрак. Директива и официальный термин, фигурирующий в нацистской тактике по уничтожению, диссимуляции и мистификации – «Ночь и туман» – добавляет ощущения отстраненности наблюдателя от реальных событий, которые были когда-то вполне осязаемым настоящим.
Но что же произошло в действительности? Мероприятия, посвященные памяти жертв Холокоста – массового убийства 11 миллионов человек в 1939–1945 гг, среди которых было 6 миллионов евреев, часто ограничиваются демонстрацией этой «реальности» с помощью сохранившихся артефактов, восстановлением исторических сооружений или отсылкой к фильмам и фотографиям, которые являются нерушимым доказательством варварства и бесчеловечности. Благодаря им мы теперь знаем, сколько людей было убито, мы знакомы со всеми атрибутами жестокости, которые красноречиво рассказывают о том, что происходило тогда – от колючей проволоки, полосатой формы и бараков до желтых звезд и свастики.
При этом у миллионов жертв, погибших в газовых камерах нацистских концентрационных лагерей, немецкое слово «душ» не вызывало того ужаса, который возникает у нас. Среди географических названий – Треблинка, Освенцим, Дахау, Заксенхаузен, Собибор, Хелмно, Белжец – отчетливо видна беспощадность судьбы. Но для большинства погибших здесь людей эти названия не были столь устрашающи, ведь они не знали, что в «душевых» вместо воды будет отравляющий газ, а поезда доставят их только в один конец, не подозревали о том, что письма, которые им предлагалось написать родным, станут последними.
Проект Егора Заики о лагерях смерти и концентрационных лагерях Второй Мировой Войны, был начат автором за год до мероприятия, посвященного 70-летию со дня освобождения узников Освенцима и Международному дню памяти жертв Холокоста. В нем автор исследует то, как время вносит «поправки» в нашу память о Холокосте. В отличие от традиционных представлений о времени, Заика берет за основу философию этернализма и создает с ее помощью свою концепцию памятной летописи. Философия этернализма, основываясь на теории относительности, подразумевает, что прошлое и будущее – это направления, а не состояния, а значит, что для любого субъекта понятие – находится ли некий момент времени в будущем или прошлом – полностью зависит от точки зрения, которая используется для наблюдений. Соответственно, все события, неважно из прошлого, настоящего или будущего, одинаково реальны, а течение времени – это всего лишь субъективное восприятие.
Фотографии, снятые в городах и окрестностях близ концентрационных лагерей, наполнены цветом и светом солнечного дня. Во время войны люди видели мир таким же, как и мы сейчас, а не в монохромной гамме. Тогда – как и теперь – ничто не выдавало в пейзаже трагедии предстоящих событий. Тогда – как и в наши дни – люди работали, учились, гуляли и просто старались абстрагироваться от привычной рутины.
По дороге в лагерь смерти Треблинка, поезда с обреченными на смерть в газовых камерах узниками, останавливались на несколько часов на станции Малкиня-Гурна, в ожидании въезда в лагерь. Как и сегодняшние посетители мемориала, заключенные видели окружающие их магазины, фабрики, автомобили, поля и леса. Такие банальные вещи редко становятся основой для мемориала, ведь в этом случае каждый сантиметр железных дорог между Германией и Польшей стал бы свидетельством ужаса и триггером для психологической травмы.
«Знаки» показывают нам, что кажущиеся незначительными, на первый взгляд, объекты и ничем не примечательные места могут стать важной основой для наших воспоминаний. Часто нацисты скрывали истинный смысл происходящих событий и предназначение объектов, имитировали непринужденную атмосферу, чтобы притупить страх и тревогу у жертв непосредственно перед смертью – начиная от музыки, встречавшей поезда на станции Собибор, и заканчивая устройством для выстрела в голову, замаскированным под ростомер в лагере Заксенхаузен. Не смотря на то, что истинные намерения тщательно скрывались, «обычная жизнь» и ее атрибуты были пропитаны признаками грядущей смерти.
Свидетельства зверств тоже вуалировались. Цветники и капустные грядки разбивались на месте массовых захоронений после ликвидации лагерей, «душегубки» – мобильные газовые камеры, смертельные ловушки по сути, с виду были обычными транспортными средствами.
Развлечения офицеров СС, не противоречат ужасу, но усиливают его, ослабляя привычную для нашего понимания взаимосвязь между знаком и значением. В каком другом контексте можно представить футбольные матчи (между узниками и не редко персоналом), проводимые на фоне труб, которые изрыгают дым от сжигаемых человеческих тел? Когда еще могли существовать зоопарки, в которых клетки с медведями, соколами и лисами соседствовали бы с клетками с людьми?
На расстоянии в 70 лет, время превращается в стену, которая становится толще с каждым прошедшим днем. События становятся менее выпуклыми, время отдаляет нас от ужаса прошлого – защищая и ограждая, уводя на безопасное расстояние, и даже взращивает чувство отстраненности. «Знаки» предлагают нам интегральный взгляд на историю: насколько отделяет нас от прошедших событий тот факт, что мы находимся в настоящем?
На фотографиях Заики, в полноцветном мире знаки можно найти везде, и все вокруг способно подтолкнуть к воспоминаниям. Именно наши знания делают это возможным. Разве это не тот случай, когда выходишь из музея, открытого на месте концентрационного лагеря, узнав больше о том, что здесь произошло и ранее «невинный» пейзаж начинает кричать о трагедии?
Мара Голдвин