Серия «Знаки» Егора Заики сделана фотографом на территориях бывших лагерей смерти нацисткой Германии, концентрационных лагерей и их окрестностях. На снимках - ландшафты, фрагменты новой инфраструктуры, возникшие на месте мучительной гибели миллионов, обнаруживают под собой память о катастрофе и диссонируют с историей места.
Благодаря многочисленным историческим архивам, воспоминаниям, книгам и фильмам существует много свидетельств зверств нацистов в концентрационных лагерях Германии во времена второй мировой войны. Стоит заметить, что большинство визуальных документов, которыми мы располагаем – это результат фиксации последствий снятых после или во время освобождения лагерей. Но что было до этого момента?
Ведь в то время, как многие советские города уже находятся в руинах, на территории Европы все еще относительно «нормальная» жизнь, где существование концентрационных лагерей является частью этой «нормальности». Этому свидетельствуют сохранившиеся фотографии самих виновников преступлений, на которых охранники и коменданты лагерей фиксируют свою повседневную жизнь – праздники и спортивные состязания, вечеринки и семейные обеды. Во время обыска в квартире коменданта лагеря смерти «Треблинка» - Курта Франца – был найден альбом фотографий сделанных им во время «службы». На его обложке было написано название: «Прекрасные времена».
В повести Эли Визеля «Ночь» есть слова о поезде везущим узников в Освенцим: «Повезло тем, кто оказался у окна: они могли видеть проносившиеся мимо сады и луга в цвету.»
Этот диссонанс между визуальным восприятием тогда и сейчас подтолкнул меня к идее обратиться ко все еще существующим молчаливым свидетелям преступлений нацистов – ландшафтам – где за невинным пейзажем или перекрашенным фасадом скрывается страшная правда о произошедшей трагедии. Кажущиеся незначительными, на первый взгляд, объекты и ничем не примечательные места могут стать важной основой для наших воспоминаний.
Среди географических названий – Треблинка, Освенцим, Заксенхаузен, Собибор, Хелмно – сегодня отчетливо видна беспощадность судьбы. Узник Освенцима Примо Леви в своей книге «Человек ли это?» пишет: «Почти с облегчением мы восприняли известие, что пункт нашего назначения — Освенцим. Тогда это слово еще никому, в том числе и нам, ничего не говорило, оно воспринималось просто как географическое название, как одно из многих мест на земном шаре.» Для большинства погибших здесь людей эти названия не были столь устрашающими, ведь они не знали, что в «душевых» вместо воды будет отравляющий газ, а поезда доставят их только в один конец, и не подозревали о том, что письма, которые им предлагалось написать родным, станут последними. Часто нацисты скрывали истинный смысл происходящих событий и предназначение объектов, имитировали непринужденную атмосферу, чтобы притупить страх и тревогу у жертв непосредственно перед смертью – начиная от музыки, встречавшей поезда на станции Собибор, и заканчивая устройством для выстрела в голову, замаскированным под ростомер в лагере Заксенхаузен.
Постепенно время превращается в стену, которая становится толще с каждым прошедшим днем. События становятся менее выпуклыми, время уводит нас от ужаса прошлого на безопасное расстояние, защищая и ограждая, и даже взращивает чувство отстраненности.
Существует философский подход к онтологической природе времени, где прошлое и будущее – это направления, а не состояния, а значит, что для любого субъекта понятие – находится ли некий момент времени в будущем или прошлом – полностью зависит от точки зрения, которая используется для наблюдений. Соответственно, все события, неважно из прошлого, настоящего или будущего, одинаково реальны в каждый момент, а течение времени – это всего лишь субъективное восприятие.
И тогда возникает вопрос: насколько отделяет нас от прошедших событий тот факт, что мы находимся в настоящем?